Русский парень лежит на афганской земле. Муравей-мусульманин ползёт по скуле. Очень трудно ползти... Мёртвый слишком небрит, и тихонько ему муравей говорит: «Ты не знаешь, где точно скончался от ран. Знаешь только одно — где-то рядом Иран. Почему ты явился с оружием к нам, здесь впервые услышавший слово «ислам»? Что ты дашь нашей родине — нищей, босой, если в собственной — очередь за колбасой? Разве мало убитых вам, — чтобы опять к двадцати миллионам ещё прибавлять?»
Русский парень лежит на афганской земле. Муравей-мусульманин ползёт по скуле, и о том, как его бы поднять, воскресить, муравьёв православных он хочет спросить, но на северной родине сирот и вдов маловато осталось таких муравьёв.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Евтушенко
Date: 2015-05-18 01:32 pm (UTC)From:Русский парень лежит на афганской земле.
Муравей-мусульманин ползёт по скуле.
Очень трудно ползти... Мёртвый слишком небрит,
и тихонько ему муравей говорит:
«Ты не знаешь, где точно скончался от ран.
Знаешь только одно — где-то рядом Иран.
Почему ты явился с оружием к нам,
здесь впервые услышавший слово «ислам»?
Что ты дашь нашей родине — нищей, босой,
если в собственной — очередь за колбасой?
Разве мало убитых вам, — чтобы опять
к двадцати миллионам ещё прибавлять?»
Русский парень лежит на афганской земле.
Муравей-мусульманин ползёт по скуле,
и о том, как его бы поднять, воскресить,
муравьёв православных он хочет спросить,
но на северной родине сирот и вдов
маловато осталось таких муравьёв.